Эту история произошла в 1952 году в одном из рабочих поселков, но дело не в той ушедшей эпохи, а в человеческих отношениях и чувствах, которые мало меняются со временем.
* * *
Наталья Земскова пришла на почту сдавать накопившуюся выручку. Она, продавец магазина ОРСа, каждый понедельник приносила аккуратно пересчитанные купюры в почтовое отделение.
Завпочтой Анна Шилькова вела по совместительству сберкассу, так как в поселке с населением в три тысячи человек вкладчиков Сбербанка было совсем немного. Анна была ровесницей Натальи, они вместе заканчивали семилетку, были подругами.
— Ты знаешь, что у тебя соперник появился? – спросила Анна продавщицу.
— Знаю. Магазин кооперации за речкой открыли, – ответила Наталья.
— Продавец-то, говорят, молодой, неженатый, — заулыбалась Аня. – Теперь давай пошевеливайся, а то выручки не будет. Всех покупателей к себе переманит.
— А это мы ещё посмотрим, — улыбнулась в ответ Наташка. – Я сегодня выходная. Вот от тебя прямо к нему и пойду. Вызову на соцсоревнование!
— Давай, давай, — подзадорила Аня, — сходи. Потом расскажешь.
Из почты Наташа направилась в магазин за речкой. Было очень интересно посмотреть на молодого продавца.
Она вошла в коопторговский магазин в подходящее время. До обеда оставалось часа полтора. Заводская труба ещё не гудела. Покупателей не было, за прилавком тоже никого.
— Здрасьте! – громко поздоровалась Наташа. – Торгуете или как?
— Мы покупателям всегда рады, — раздался из подсобки приятный баритон. – Проходите, пожалуйста.
Он вышел, но не как продавец из подсобки, а как заслуженный артист из гримерки. Высокий, в белоснежном халате, из-под белой шапочки – чернявый чуб.
Он понравился ей сразу. Она ему, по-видимому, тоже, карие глаза его искрились.
— Здравствуйте! Что угодно?
— А я, не покупать, — засмущалась Наташа. – Товар свой найдется. Так. Посмотреть … Я тоже продаю. Я продавец из орсовского магазина.
— А-а-а, вот в чём дело, — обрадовался он. – Тогда давайте познакомимся. Георгий!
— Наталья.
Любовь между Георгием и Натальей была похожа на непрекращающийся праздник. Георгий каждый вечер приносил в дом Земсковых какие-нибудь подарки и вынимал их из своего портфеля как настоящий волшебник. То кулек шоколадных конфет, то бутылку вина и круг копченой колбасы, то духи и пудру, то сразу три или четыре банки печени трески или пять килограммов яблок, то шаль для Наташиной мамы и пуховые варежки для самой Наташи. Так продолжалось почти целый месяц, пока невеста не остановила жениха.
— Гоша, ну так же нельзя, ты ведь немаленький, — сказала Наталья. — Скоро ты превратишь наш дом в коопторговский ларек. Я продавец, я знаю, что все эти подарки денег стоят. Ты и к своим родственникам тоже так ездишь, везёшь им всего.
— Наташенька, дорогая моя, пойми, ведь я же не ворую. Я, если и взял что, я возвращаю с получки, — успокаивал любимую Георгий.
Ревизия была как гром среди ясного неба. После проверки продовольственных товаров недостача составила три тысячи восемьсот двадцать рублей.
— Я дома деньги держу, здесь опасно, — заторопился Георгий. – Я принесу сейчас, если разрешите.
— Неси, Беззубов, пока промтоварами занимаемся. Давай, одна нога — туда, другая – сюда, — разрешил старший ревизор.
Георгий прибежал в магазин к Наталье бледный как смерть:
— Наталочка, выручай. Выручай скорее. Три восемьсот – иначе мне гибель. Ревизия. Недостача, — пел он дрожащим баритоном.
— У меня своих только восемьсот, у мамы вообще нет. Что же делать? – волнение Георгия передалось и Наталье. – Разве что из кассы …
Запыхавшийся продавец появился, когда ревизоры уже нервничали: «Не сбежал ли?».
— Вот, — выдохнул Беззубов, протягивая старшему ревизору завернутую в газету пачку денег. – Ровно три восемьсот двадцать.
— Вот-то, вот, — нахмурился старший. – А по промтоварам пять тысяч где… тоже дома?
Группа из ОБХСС приехала быстро. Магазин опечатали, Гошу увезли. Наташа видела, как воронок пропылил в сторону областного центра.
— Вот и всё, — прошептала она, глядя, как пыль оседает вдоль дороги. – Я следующей буду.
Через три дня с ревизией нагрянули в магазин ОРСа. Наталья этого ждала. За три дня она собрала по родным и знакомым только семьсот рублей. Ещё какая-то надежда была на подругу, на Аню Шилькову.
— Анюта, подруга, выручай, — слёзно просила она заведующую почтой и сберкассой.- Анечка, выручай. Я не хочу туда, в колонию. Я ведь не воровка, я хотела Георгию помочь. Влюбилась я.
— Чем я тебе помогу, Наташ? – спросила Анна, точно зная, чего хочет подруга. – Нет у меня денег. А в кассе брать я не буду, не проси. Тоже посадят. Тебя хоть за любимого, а меня за что? Нет.
— Да не денег я прошу. Ты мне квитанцию и расходный ордер дай, что я тебе сдала эти три тысячи. Я тебе всё верну и ещё отблагодарю сверху. Дом с мамкой продадим, — уговаривала подругу Наталья. – Мне только бы отмазаться от них.
— Да ты что? Рехнулась что ли от любви своей? Это подлог. Нет. Иди отсюда. У меня обед начинается, я закрываю.
* * *
Сотрудники ОБХСС увезли Наталью на том же воронке, что и Георгия. Она обернулась посмотреть ещё раз на родной посёлок. Его не было видно. Серая пыль клубилась за машиной.
Наталья вернулась из мест не столь отдаленных через три года, Гошу в посёлке никогда больше не видели. Вот такой был финал криминальной истории любви.
