John Virapen (род. 1943) — бывший директор шведского филиала концерна Eli Lilly.
Свою служебную карьеру завершил жёсткой критикой фармацевтической индустрии, обвиняя её руководителей в подкупе представителей власти, утаивании результатов исследований и других неэтичных действиях. Кроме того, он подвергает сомнению пользу прививок. На эти темы читает лекции и пишет книги. Интервью было взято после выхода в свет чешского издания книги «Побочный эффект — смерть»:
— Здравствуйте, господин Вирапен! В аннотации к Вашей книге говорится о том, что Вы немало потрудились на ниве фармацевтики.
— Большую часть жизни, долгих 35 лет… Я работал на несколько крупных компаний. Начинал с торговли, как менеджер, постепенно прошёл все карьерные ступени. Тогда мне хотелось всему учиться, расти, стать успешным. И у меня всё получилось — со временем удалось покорить вершину, я был назначен генеральным директором шведского филиала концерна Eli Lilly & Company, ну а потом… случилось так, что у меня на многое открылись глаза.
Настал такой момент, когда до меня дошло, что концерн вообще, в принципе, не заинтересован в разработке по-настоящему эффективных новых препаратов. Присмотритесь внимательней к тому, как устроен большой фармацевтический бизнес, и вы поймёте: единственная цель — подавить симптомы болезни. А лечить по-настоящему? Да такого желания у его нынешних хозяев никогда и не было. Целью фармацевтического бизнеса является подавление симптомов для того, вероятно, чтобы, почувствовав облегчение, люди решили, что получили серьёзную и действенную помощь.
— Фармацевтические концерны всегда только и делали, что молились золотому тельцу, или «аппетит» пришёл во время еды?
— Конечно, не всегда! Когда-то у руля стояли люди, которые, прежде всего, были врачами и химиками-фармацевтами, они не были идеалистами, но это были честными профессионалами. Зарабатывая хорошие деньги, они искренне стремились к тому, чтобы не только лечить, но и исцелять. А потом косяком пошли топы и исполнительные директора, супермозги с дипломами Гарварда и тому подобное. Этих «гигантов интеллекта» мучил только один вопрос: «Как и на чём можно максимально заработать?»
Если инвесторы, которые вкладывают колоссальные средства в их предприятия, беспокоятся лишь о том, чтобы деньги пошли в рост, то и фарминдустрия должна заботиться в первую очередь не о больных людях, а об интересах инвесторов.
— История выходит довольно грустная…
— Очень даже грустная. За примерами далеко ходить не надо, возьмите те же прививки — это же просто афера века. И она длится годами. Деньги налогоплательщиков текут рекой, и функционеры от власти тоже в накладе не остаются.
— Вы считаете, что система прививок неэффективна? Или она просто не нужна?
— Ещё как нужна, только не тем, кому их делают!
— Хорошо, возьмём, к примеру, гепатит. Неужели и тут прививка бесполезна? Ведь тот, кто от него привит, не рискует подхватить эту заразу, разве не так?
— И в этом случае прививка далеко не панацея. Гепатит, как и полиомиелит, очень специфические болезни, у них и возбудители весьма специфические. А вот от гриппа по осени вы точно никуда не денетесь.
— И кого же тогда нужно прививать от гриппа? Стариков и детей?
— Нет и ещё раз нет! Сезонный грипп — естественное явление. Вы от дождя тоже прививку делать будете?
— Значит, и в этом случае прививки излишни? Но ведь нам все уши прожужжали о том, что подхватить в преклонном возрасте грипп очень опасно.
— В преклонном возрасте и на горшок опасно садиться. Неужели вы действительно верите всему, что внушает масс-медиа?
— Нет, конечно, но ведь и речь не обо мне. Я ещё сравнительно молод, я просто в силу возраста могу обойтись без прививки. А как мне быть, если доктор станет убеждать меня в том, что моя бабушка без прививки следующую эпидемию гриппа не переживет?
— Да забудьте вы про свою бабушку! Эти ребята промывают нам мозги в первую очередь для того, чтобы мы прививали своих детей. В этом-то и беда! «Дети, — твердят они, — ваше всё, свет в окошке, завтрашний день и т. д.» Только вот есть прививки, которые этот свет могут погасить! Может, вы думаете, что, сотворив человека, Бог сказал: «Окей, ребята, всё готово, живите, не тужите, только не забывайте вовремя уколоться»? Нет, он снабдил нас надёжной защитой — иммунной системой, — о которой мы, к сожалению, не слишком-то заботимся. Особенно вы, молодёжь… Гробим почём зря природную среду… Я уж не говорю про гастрономические «мины» вроде жареных цыплят из «Кентукки Чикен» или отраву типа «Бургер Кинг»…
Если концерн нацелен на сверхприбыль, он в первую очередь сосредоточится на производстве вакцин, но чтобы вакцина была коммерчески успешной, концерн должен забить её рецептуру химическими соединениями, так называемыми адъювантами, буквально под завязку.
Задача концерна — пинком ускорить продвижение вакцины в оборот, хотя на самом деле этот «пинок» получит ваша иммунная система. А что вы хотите, если каждое вещество из состава вакцины даёт целый букет побочных эффектов. Тех самых, которые в конечном итоге убивают людей, а на промежуточном этапе ухудшают состояние их здоровья.
Таким образом, начиная лечиться от одной болезни, вам через некоторое время придётся лечиться ещё и от другой, а концерн будет грести деньги лопатой.
— Значит, выходит, что, решившись на прививку, мы рискуем получить множество осложнений, которые ещё больше подорвут здоровье, а поправлять его возьмётся, к своей выгоде, тот же самый концерн, который и довёл нас до этого состояния?
— Вы очень догадливы… Не знаю, в курсе ли вы, что несколько лет назад детей прививали вакциной, содержащей тимерозал, то есть металлоорганическое соединение ртути.
— Неужели? А разве ртуть не ядовита?
— Конечно, ядовита! Ведь это основное свойство ртути! В результате такой вакцинации тысячи детей стали аутистами. Скандал давно стараются замять, твердят, что безобидная вакцина никак не могла стать причиной аутизма, однако есть очень серьёзные исследования, которые убедительно доказывают, что именно эта проклятая вакцина с ртутью виновна в резком всплеске развития аутизма у детей.
— Как общество реагирует на такие вызовы? Неужели голоса родителей несчастных детей в нём совсем не слышны?
— Проблема решается просто. Взбудораженной общественности мудрые эксперты доходчиво объяснят, что у бедные родители с горя сошли с ума, и, что самое интересное, таким объяснениям охотно верят, потому что система промывки мозгов давно отлажена и отлично смазана деньгами.
Смотрите. Уж про свиной-то грипп вы точно слышали. Как-то я был в Бельгии, наносил визит секретарю министерства здравоохранения. Во время встречи он ненадолго вышел, оставив на столе какие-то документы. Каюсь — я не смог удержаться и успел сунуть в них нос. Из этих бумаг стало ясно, что фармацевтический концерн GlaxoSmithKline, — между прочим, четвёртый в мире — уже ведёт с Минздравом Бельгии переговоры о закупочной цене вакцины против свиного гриппа. Дело было… в январе 2009. А публичные дебаты о том, нужно или не нужно прививаться от свиного гриппа, начались лишь спустя три месяца, в мае.
— Выходит, что на всех парах шла подготовка к эпидемии, о которой ещё никто ничего не знал?
— Так и выходит. Какая-то гадкая бацилла ни с того, ни с сего «случайно» выныривает в Мексике. Думаю, что до Мексики она добиралась с большим комфортом. И заметьте, несмотря на множество страшилок никакой пандемии не было, да и быть не могло. Ясно?
— А если бы всё вышло наоборот? С такими вирусами шутки плохи! А что, если бы действительно вспыхнула пандемия?
— Если бы она действительно вспыхнула, тогда да, тогда действительно пришлось бы разрабатывать настоящее лекарство, но в любом случае это была бы не та вакцина, которую втюхивали бельгийским чиновникам от медицины.
А помните историю с птичьим гриппом? Тогда были выпущены просто горы вакцины. Ну и куда было её девать? Введение такой вакцины никак нельзя было считать прививкой хотя бы потому, что никакого птичьего гриппа на самом деле не было.
— Из чего же мы будем исходить: из того что птичий грипп не опасен или из того, что его вообще не было?
— Не было! Была лишь колоссальная афера.
— А как на все эти махинации смотрит такая организация, как ВОЗ? Или они там спят спокойно?
— ВОЗ не организация, а банда отъявленных негодяев. Так и напишите.
— Крепко же вы уверены в том, что она себя изжила.
— Крепче не бывает. А вот что всем нам действительно нужно вместо этой дутой конторы, так это созданные национальными правительствами независимые экспертные группы, которые смогли бы разработать внятные правила контроля и регулировки деятельности большой фармы.
— Полагаете, это возможно? Посадить под колпак людей с почти безграничными финансовыми возможностями…
— Вот поэтому и нельзя сидеть сложа руки. Хотя, честно говоря, особой уверенности в положительном результате нет. Эти люди содержат политиков, диктуют свою волю законодателям, держат в кулаке всю исследовательскую работу, ну не менее семидесяти процентов. Им принадлежат фармацевтические концерны, они ими и управляют.
Одна из крупнейших корпораций не столь давно разослала наиболее авторитетным учёным, занятым в области фармацевтических исследований, некое обращение весьма сомнительного характера, и что вы думаете — все, все до одного подписали, просто зайчики!
— Что же содержала в себе эта загадочная бумага?
— Огромное количество чисто маркетинговой абракадабры! Этот документ составил не фармаколог, не исследователь, а какой-то недалёкий маркетинговый эксперт. Да и не всё ли вам равно, кто его сочинял, если за свой автограф в единственном экземпляре вы получаете на блюдечке 9 миллионов долларов?
— Девять миллионов баксов за подпись?
— Да, да! Только за подпись.
— Скажите, а ведутся ли вообще какие-либо фармацевтические исследования вне поля зрения фарминдустрии?
— Фарминдустрия исследовательской работы не ведёт. Это дело учёных.
— Хорошо, пусть так, но концерны оплачивают исследовательскую работу?
— Да, оплачивают.
— В таком случае нет ничего странного в том, что они хотят, чтобы результаты профинансированных ими исследований принесли им прибыль.
— Да нет, странностей тут как раз хватает. Поймите, они ведь не оплачивают свободные исследования, а просто ставят перед учёными конкретную цель, которой те должны достичь, невзирая на негативные побочные эффекты и прочие малоприятные последствия.
— Получается, что если некое открытие сделано вне рамок поставленных задач, ему будет очень непросто проложить себе дорогу к широкому рынку?
— Я бы сказал, почти невозможно. Во всяком случае, до тех пор, пока это не будет выгодно заказчику. Наглухо закрыть экономически невыгодный результат блестящего исследования также не составит труда. Не столь давно одному фармацевтическому концерну пришлось по решению суда выплатить штрафов на сумму 1,4 миллиарда долларов. Вердикт основывался на том, что концерн продавал популярное противомикробное средство по сути нелегально, не оформив должным образом все сертификаты, скрывая его негативные побочные эффекты. При этом продажи препарата приносили ежегодно 4,5 миллиарда долларов! Речь идёт о «Ципрексе», и, что интересно, его производство и продажи не были прекращены. Приговор касался только выплаты штрафа на сумму 1,4 миллиарда, a о запрете производства и продаж речь вообще не шла. Штраф уплачен — и всё забыто. Противостоять такому произволу могла бы только FDA (Департамент США по контролю над пищевыми продуктами и лекарственными средствами), но там посмотрели на это дело сквозь пальцы, кстати «пальцы» тоже были хорошо подмазаны.
— Есть ли вообще страны, в которых ситуация не столь тревожна? Где и законы работают и законодательство соответствует уровню проблем? Или картина везде одна и та же?
— По большому счёту, всё везде одинаково. Когда-то более или менее достойно держалась Швеция, но сейчас там, увы, вполне стандартный уровень коррупции. Я ведь сам подкупал шведских чиновников, чтобы их Минздрав одобрил один психотропный препарат. Терять мне уже нечего, так что можете спокойно об этом написать.
— Вот уж об этом не беспокойтесь. И… скажите, почему Вы должны были пойти на этот шаг? Вас кто-либо принуждал к даче взятки?
— Не стану строить из себя невинную девицу. У меня просто не было другого пути, если я хотел добиться в своём бизнесе ощутимого результата.
— И всё же, кто берёт на себя ответственность? В такие дела вовлечён широкий круг лиц или же решение о подкупе принимают конкретные топ-менеджеры?
— Всё решают менеджеры. Про себя я когда-то мог сказать: «Наглость — второе счастье». Мило улыбаясь, предстаю перед руководством и заявляю: «Если вы хотите, чтобы наш препарат был одобрен, придётся раскошелиться и кое-кого «подмазать». В ответ слышу: «Нет проблем, действуйте». Когда уполномоченный Министерством профессор — между прочим, сам неплохой учёный, — вник в спецификацию препарата, то он долго смеялся. Отсмеявшись, сказал, что эти таблетки не полезнее толчёного мела, но деньги грели его душу, и он помог нам получить все необходимые разрешения.
— Ох… начинаешь задумываться, а есть ли вообще на фармрынке настоящие лекарства? Есть ли смысл что-либо покупать?
— Нет. Всю эту химическую отраву можете спокойно спустить в унитаз.
— А как же быть с болеутоляющими средствами?
— А вот это и есть самая дрянь.
— Почему? Ведь они вполне эффективны.
— Да? И кто это сказал?
— Я! Если у меня болит голова, я глотаю розовую пилюлю и всё — голова не болит! Только не говорите мне, что это всего лишь ещё одно плацебо! Ведь тогда они уже не подействуют!
— Подействуют, не бойтесь. Вполне достаточно того, что вы в эти пилюли и дальше будете крепко верить. Скажите, неужели обычная мигрень не помешает вам принять лекарство с множеством негативных побочных эффектов, да ещё вызывающее зависимость?
— Неужели из-за того, что я изредка принимаю таблетки, может возникнуть зависимость?
— Зависимость может и не возникнет, а вот риск внутреннего кровотечения достаточно велик. Тот же аспирин в этом отношении достаточно опасен.
— Неужели аспирин опасен?
— Очень опасен!
— Извините, но ведь аспирин считается одним из самых проверенных и безопасных лекарств. Единственное последствие — это разжижение крови, разве не так?
— Да, именно так. Но если с головной болью Вы придёте за ним в аптеку, а Ваша кровь при этом вовсе не нуждается в разжижении, Вы сильно рискуете отправиться в незапланированное путешествие на тот свет. Если бы Вы сегодня забрались в самый глухой угол Африканского континента с намерением зарегистрировать такое лекарство, как аспирин, даже там Вам не удалось бы добиться успеха — настолько у него скверные клинические данные.
— Получается, что если бы аспирин был разработан в наши дни, у него не было бы никаких шансов попасть на рынок?
— Разумеется, если не иметь ввиду общепринятую практику подкупа и взяток. Ни штрафы, ни взятки не представляют для фармацевтических китов какой-либо проблемы. Возьмите тот же «Ципрекс», о котором я уже упоминал. Да, концерн заплатил за него штраф в размере 1,4 миллиарда долларов. И в том же месяце отпускная цена препарата выросла на 11,9 процентов. Ну и кто после этого, по-вашему, заплатил этот штраф?
— А что Вы можете сказать о лекарствах, которые применяют в хирургии, при химиотерапии и других сложных лечебных процедурах? Они что, тоже нефункциональны?
— А вот это уже совсем другая вещь, тут всё серьёзно. Я говорю лишь о тех лекарствах, которые вам более или менее регулярно приходится покупать в аптеке по рецепту. Я ничего не имею против тех лекарственных средств, которые используются, к примеру, в хирургии, но обычные лекарства по рецептам — извините. Докторам платят за то, что они выписывают вам конкретные лекарства.
— Ну, о том, что врачам платят за то, что они выписывают рецепты на конкретные лекарства, сегодня знают даже старые и малые.
— Да, это вообще история не новая. Мне и самому приходилось этим заниматься, когда Вы ещё пешком под стол ходили. Позвольте дать Вам совет: если хотите дожить до моего возраста, забудьте про все эти пилюли. Иначе у Вас не будет ни одного шанса.
— И что же Вы мне посоветуете? Что мне делать, если я подхватил тот же грипп?
— Лучше всего поискать записки Вашей бабушки по домоводству. Там Вы точно найдёте правильные советы: пить чай с мёдом, соблюдать постельный режим, отдыхать и набираться сил. Всё это действительно Вам поможет. Не берите пример с нынешней молодёжи: эти ребята готовы бездумно закинуть в себя любые таблетки, лишь бы отпустило ненадолго, а зачем? Лишь для того, чтобы субботним вечерком потрещать с приятелями в пивной и усидеть полдюжины кружек.
Да, молодой организм ещё как-то переваривает эту гадость, но лет через десять она начнёт убивать. Хотя каждый сам решает, как ему жить. Меня гораздо больше беспокоит нынешняя статистика — на глазах растёт число детей, которых чуть ли не с младенчества пичкают психотропными веществами. Это меня беспокоит больше всего, и, честно говоря, эта ситуация, может быть, подсознательно заставила меня дать бой большой фарме. Многие считают, что свою книгу я написал ради денег, но это не так. Конечно, пока тиражи расходятся, я буду что-то с этого иметь, но гонорары едва ли покроют те убытки, которые я понёс, после того как взялся за это дело. Кстати, как только вышло первое издание книги, издательству, которое рискнуло её выпустить, через месяц пришёл конец. Причём на ровном месте, как бы ни с того, ни с сего. И с тех пор лёгкой мою жизнь никто не назовёт.
— Выпустить в свет такую бомбу — дело рискованное. Если Ваши противники легко обанкротили издательство, то и Вы не можете чувствовать себя в безопасности.
— А я и не чувствую. Меня просто-напросто пустили по миру. От первых трёх изданий книги я не получил ни цента — меня затаскали по судам, все средства ушли на судебные издержки. И всё же определённая выгода есть — я стал слишком известен для того, чтобы меня могли взять и просто убрать с дороги. Без ложной скромности скажу, что из всех, кто рискнул выступить против фармацевтической мафии, я наиболее известен. Кроме того, я располагаю самой убедительной доказательной базой, свидетельствующей о том, что все мои утверждения — правда.
— Значит, главная цель Вашего противостояния с фармой — защита детей. Когда и почему Вы решили сломать свою жизнь и перейти в неприятельский лагерь?
— Это случилось семь лет назад, когда у меня родился первенец, сын. Да, когда мне исполнилось 62 года, у меня родился сын, и мир вокруг меня переменился.
— Неужели Вам 69? Вы выглядите гораздо моложе.
— Спасибо, это, вероятно, оттого, что я не пользуюсь лекарствами. В общем, когда я почувствовал себя отцом, увидел сына и подумал о том, какой яд собираются ему вводить под видом безобидных прививок, я мгновенно вспомнил весь свой многолетний опыт в этом бизнесе. Вспомнил всё, что мы натворили. Всю эту коррупцию. Потому что речь идёт именно о ней. Каждый год новая машина, лучшие рестораны, элитная выпивка, любые красотки всегда к вашим услугам, в общем, всё что душе угодно. Нетрудно себе представить, как перемалывают вполне приличных парней эти жернова. И я был одним из них, но сын всё изменил. Мне уже не нужно было изображать из себя усталого плейбоя, мне надоел этот образ жизни, и следующие два года жизни после его рождения я потратил на написание книги. Она лишила меня всех моих сбережений, но я не сдамся, хотя бы ради моего сына.
— Желаю Вам успеха в Вашей борьбе и просветительской деятельности.
— Спасибо за беседу.