Всем привет! Хочу рассказать о том, к чему может привести измена под боком у жены, – причем почти в прямом смысле слова.
Дело было пару лет назад. Сам я живу недалеко от Томска, но часто тогда приезжал в областной центр по работе. Останавливался у старшей сестры. Она, конечно, знала о моем увлечении холодным оружием и познакомила меня со своим соседом Пашей, жившем на одной с ней лестничной площадке. У Павла тоже была неплохая коллекция старинных ножей. Пару редких кинжалов я у него выменял, но вот свою главную драгоценность – саблю времен Первой мировой – он мне уступать не хотел. Ни за деньги, ни в обмен – никак! Всё твердил, что это память его семьи, доставшаяся ему от прадедушки, воевавшего с Буденным.
На Новый Год сестра пригласила меня с женой и сыном к себе – мол, давно уже не праздновали вместе. Да вдобавок еще описала, как весело они встречают Новый Год с соседями по лестничной площадке – почти так же, как мы с родителями праздновали в СССР. В общем, 31 декабря приехали мы к сестре. В самой большой комнате ее квартиры установили огромный стол. Весь день женщины из трех квартир готовили блюда. А вечером собралась вся компания – два десятка взрослых, плюс почти столько же ребятишек. Вначале те гости, которые не были знакомы друг с другом, немного зажимались, но после первых тостов всё пошло как по маслу. Не буду вдаваться в детали – праздновали, разумеется, шумно, с конкурсами для детей, фейерверками. Важнее отметить вот что: веселились одновременно в двух квартирах – сестры и Павла. У сеструхи выпивали-закусывали, а в квартире Паши устроили танцпол и детскую для мелких. Впрочем, веселись не только там – гости постоянно перетекали из квартиры в квартиру, курили у лифта, кое-кто здесь же и танцевал. Однако дверь третьей квартиры держали закрытой на ключ – все-таки новогодняя ночь, празднующие с верхних этажей то и дело спускаются на улицу, мало ли у кого какие спьяну мысли возникнут.
А где-то около четырех ночи хозяйка третьей квартиры дает мне ключ и просит сходить к ней, принести котлет. Я спокойно беру ключи, выхожу на лестничную площадку, открываю дверь, прохожу в зал пустой квартиры и вижу: справа от стола, на котором стоят блюда с наготовленной едой, прямо у наряженной елки копошатся два полуголых тела – Паши и женское. Причем женское явно не принадлежит его жене, потому что ее голос я вдруг слышу сзади себя. Не помню, что на меня нашло, может, мужская солидарность сработала, но еще до того, как жена Паши входит в комнату, я срываю накидку с дивана, кидаю ее на Пашу и его пассию, а сам хватаю со стола самый пустой тазик с салатом и делаю вид, что меня сейчас вырвет.
Через секунду жена Паши появляется на пороге, заканчивая говорить, что решила мне помочь – принести на стол сразу еще и бутербродов. Далее немая сцена – я урчу над тазиком, Паша и его несостоявшаяся любовница замирают под елкой, а жена Павла застывает в дверях. Какое-то время молчит, потом спрашивает: не нужна ли мне помощь? Я машу руками: мол, щас приду в себя, помоюсь и вернусь. Супруга Паши берет с края стола поднос с бутербродами и с брезгливым выражением на лице выходит из комнаты, так и не заметив мужа.
Дальше – всё банально. Дождался, когда не лестничной площадке не было движения, и выпустил из квартиры трясущегося Пашу. Через минуту вышел сам, а Пашина пассия – какая-то там родственница хозяйки квартиры, у которой были запасные ключи от входной двери, – незаметно вернулась ко всем еще минут через пять. Весь остаток праздничной ночи жена Паши посматривала на меня ехидно, а я молчал и думал: на благоверного лучше своего смотри. Паша терся возле нее, как нашкодивший кот, боящийся, что она узнает о его проделке. Но я, естественно, не стал никому ничего говорить, а третьего января, когда мы уже уезжали домой, меня ждал новый сюрприз – Паша преподнес мне свою роскошную саблю за то, что я не сдал его жене.
Когда я взял саблю, то подумал, что Паша – тот еще жук. Наверняка, сабля не имела никакого отношения к его прадеду, иначе бы он не стал дарить ее мне, а нашел бы способ отблагодарить меня подешевле. Но я не стал отказываться от подарка, а в следующий приезд к сестре вручил ему тот немецкий штык-нож, который предлагал за саблю до этого. Однако после этого Павел меня уже откровенно избегал, видно, стыдно ему было за свой поступок. Тем более, что сеструха говорила, что у Паши с женой почти идеальный брак, живут душа в душу. Но, наверное, не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся – вот и подвыпивший Паша в новогоднюю ночь не сдержался.
