Мы с мужем после заключения брака решили копить на квартиру. По нашим подсчетам, если будем жить только на мою зарплату, а его откладывать, то сможем купить двухкомнатную в хорошем районе всего через три года. Это было лучше, чем брать ипотеку и потом горбатиться пятнадцать лет, переплачивая втрое. Но чтобы нормально жить на мою зарплату, временно решили не беременеть и съехать в квартирку попроще. Нашли вариант квартиры-студии с евро ремонтом, но в старом доме. Вместе с коммуналкой оплата составляла чуть меньше трети моей заработной платы. Поехали, посмотрели, все понравилось. На этом и решили остановиться. Напротив нашей двери располагалась другая, обшарпанная и довольно жуткая.
Арендодатель предупредил, что там неблагополучная семья, поэтому стоимость аренды его квартиры ниже рыночной. Они там вроде как шумят. Но мы с супругом готовы были потерпеть шумных соседей, лишь бы остаться в очень приличной квартире за небольшую стоимость. Глупо было из-за такого пустяка бросать отличный вариант и селиться где-то на окраине.
Первые события стали происходить позже, когда я впервые столкнулась со странного вида женщиной. Она стояла у двери в явно нетрезвом состоянии и что-то кричала, колотя по той обшарпанной двери. Оттуда орал мужик и плакал ребенок. Я услышала характерный шлепок, ребенок зашелся еще сильнее. Мысленно отговорила себя вмешиваться, пусть разбираются сами. Я опустила глаза, прошла мимо и зашла в свою квартиру. Вечером за стеной разразился чудовищный скандал. Орал мужик и женщина, кричали несколько детей, билась посуда и стоял грохот. Мой супруг вызвал полицию, но они сказали, что знают эту парочку и приезжать смысла нет. Я была в шоке, мягко говоря. Наша доблестная полиция отказалась урегулировать конфликт. А если он ее убьет? Или покалечит детей?
Через два дня я увидела и самих малышей. Мальчик постарше и девочка младше года на три. Старшему было лет семь или восемь. Он обнимал девочку, поправлял замусоленный бантик на ее грязных волосах. Дети были в синяках и ссадинах, очень худенькие и несчастные. Я шла домой с пакетом продуктов, достала два батончика сникерс и две булочки, отдала им. Мальчик посмотрел на меня огромными карими глазами и сказал спасибо, спрятав за спину сестренку. Из окна дома я увидела, что он отдал ей обе булочки и батончик, а один только оставил себе. Я потом весь вечер плакала, вот такая сердобольная оказалась.
Я думала о том, где таких детям будет лучше: вот с такими родителями или же в детском доме, где их будут хотя бы кормить. Но все, что мне оставалось, смотреть за ситуацией со стороны. Они постоянно кричали, дети плакали, это видели все жильцы, но молчали. Но последней каплей стало то, что малыши стали побираться, стоя со стаканчиком для мелочи. Я спросила мальчика, чего они хотят покушать. Но малыш сказал, что это для мамы, она так сказала. Я вернулась в квартиру и позвонила в органы опеки, затем полицию. За два часа я подняла половину служб города и притащила сюда, чтобы придать огласке. Начался невообразимый гвалт. Пьяная мамаша вывалилась из квартиры и поклялась всех перерезать, если ее детей заберут. Но малыше все-таки забрали и увезли. Полиция еще очень долго осматривала детей на предмет большого количества синяков, царапин и ссадин.
Социальная служба получила доступ в квартиру, где процветала полная антисанитария. Даже вспоминать эту ситуацию страшно. Спустя три месяца разбирательств родителей этих детей поймали за кражу и посадили, скандалы за стеной прекратились. Дети там не появлялись с того момента, как я вызвала службу. Я нашла их в детском доме гораздо позже и часто привозила вкусности, игрушки и одежду. А через год узнала, что их усыновила семейная пара из Москвы и скоро перевезут к себе. Я очень надеюсь, что ад в жизни этих детей прекратился и они наконец-то обретут настоящий дом с любящими родителями. А в тот детский дом я езжу до сих пор, привожу одежду, игрушки, игры, лакомства. Смотришь на этих детей и не знаешь их судьбу. Кто-то здесь с самого рождения, кому-то выпала горькая доля потерять обоих родителей, кого-то направила сюда социальная служба. И ведь дети ни в чем не виноваты, но расплачиваются за грехи родителей.
